«КОНЕЦ THE STONES? ТАКИЕ СЛУХИ ХОДЯТ УЖЕ 40 ЛЕТ»

В номере люкс на первом этаже роскошного лондонского отеля Dorchester — Ронни Вуд готов с нами побеседовать. 2012 год стал еще одной знаменательной вехой для Rolling Stones, отметивших 50-летний юбилей. И Ронни, являющийся гитаристом Stones З7 лет из этих 50-ти, может рассказать очень много — в том числе и о новом доку¬ментальном фильме Перекрестный ураган (Crossfire Hurricane), а также о свежем сборнике Greatest Hits.

Но есть одна тема, которую он не станет обсуждать: цена билетов на концерты Stones в лондонской 02 Арене (ноябрь) и Prudential Center в Нью-Джерси (декабрь). На удивление высокие цены (от 100 до 400 фунтов) спровоцировали отвратительное поведение фэнов. Так что, не желая нака¬лять атмосферу, пресс-служба Rolling Stones предупредила Classic Rock, что любые вопро¬сы об этих ценах приведут к тому, что Ронни откажется продолжать интервью.

Однако все остальное к обсуждению раз-решено! От алкогольно-наркотического про¬шлого Ронни до возможной судьбы Rolling Stones и того факта, что даже «величайшей рок-н-ролльной группе в мире» не чужда нервозность на выступлениях вживую.

«Classic Rock! — кричит он, приветствуя нас. — Ну что ж, давайте начнем».
Пятьдесят лет истории Rolling Stones — что они значат лично для вас?
Это забавно. Когда я учился в колледже, то прибегал домой после уроков, смотрел концерты Stones по ТВ и думал: «Я должен быть в этой группе. Плевать на все осталь¬ное, это — моя группа!». Мадди Уотерс однажды подумал, что я и есть участник этой группы. Он принял меня за Кита Ричардза. Я сказал ему: «Однажды я там буду, Мадди».
И после того, как я присоединился к Stones, я снова встретил Уотерса, и он сказал: «О, это же мой чувак из Rolling Stones!». Я ответил: «На этот раз ты угадал, Мадди!».
Остальные участники группы по-прежнему относятся к вам, как к новичку?
Да, они любят на эту тему поприкалываться. Но у меня есть в запасе свой козырь — я ведь всегда буду самым молодым из них!
Что вы чувствовали во время просмотра Перекрестного урагана на премьере?
Я сидел рядом с Китом. Он посмотрел на молодого Мика Джаггера на экране и спро-сил: « Кто это ?». А потом увидел самого себя иудивился: «Что это за парень?». Просто поразительно, как мы изменились за эти годы.
Когда вы все собрались вместе после нескольких лет разлуки, каким было настроение?
Всякий раз, когда мы собираемся вместе, это случается после нескольких лет жизни порознь, так что это всегда, как реюнион. И есть некая магия, которая возникает, когда мы начинаем играть — в такие моменты мы осознаем, что музыка — это наша жизнь. Это — причина долголетия группы.
Две новые песни, вошедшие в Greatest Hits, были записаны в Париже...
Да, мы сделали Doom And Gloom и One More Shot с Доном Васом. Мы сделали их на удивление быстро. Одна крутилась в голове у Кита, другая крутилась в голове у Мика. Мы записали One More Shot во вторник, Doom And Gloom — в среду, а свели все в четверг.
Как в старые добрые времена?
Ага. А вот в середине нашего пути, во време-на всех тяжких, это заняло бы шесть месяцев. У нас был новый угол зрения на этот раз. Мы были очень сфокусированы, сделали все так, что комар носа не подточит. И мы старались сделать все очень простым, в основном.
В том же ключе вы намерены сделать и следующий альбом?
Думаю, да. Тут стоит обратить внимание на то, какова основная суть сочинительской манеры Мика и Кита. Если им нужна какая- то помощь — я тут как тут. Но я не думаю, что им нужна какая-либо помощь. Кажется, они сейчас в расцвете своих творческих сил.
Так значит, альбом будет? Он уже запла-нирован?
Нет, не запланирован, но не сомневайтесь — он будет.
Когда Stones делают альбом, кто вовле-чен в его создание?
Ну, все мы. Я и Чарли Уоттс обсуждаем все дела с Китом, который передает идеи Мику. А уже потом Мик все это подгоняет, шлифует и выдает конечный продукт. Так что, на самом деле, если он доволен, то и мы довольны. Если он не хочет чего-то делать, переубеждать его бесполезно. Должна быть некая волшебная «золотая середина».
В каких отношениях находятся Мик и Кит?
Ну, было множество трений между этими двоими, особенно в 80-е годы. Дошло до такого, что я уж думал, что они и разговаривать-то друг с другом больше никогда не будут. Но это все происходило из-за грязных сплетен за спиной, типа: « Он сказал про тебя вот такую гадость». Однаж¬ды я не выдержал: «Эй, вы двое должны поговорить по телефону, а лучше — запереть¬ся в одной комнате и разобраться со всем этим дерьмом! Нам же нужно сохранить эту группу живой — нет другого способа сделать это! Разберитесь!». Они сделали это. И тут началось: «О, так он, черт возьми, не говорил обо мне таких вещей, он другое имел в виду!». И я сказал: «Вот-вот, это я вам и втолковывал!».
После всех этих лет, нужно ли участни-кам Stones что-то доказывать друг другу?
Мы многие свои способности подвергали про¬верке. Мы можем в чем-то резко относиться к Мику, например, но... как только он берется за губную гармошку, ты понимаешь: «Ого, вот это чувак умеет!».. Ну и, конечно же, у него неподражаемая вокальная подача. Чарли наш всегда как настоящий фейерверк. Кит играет лучше, чем когда-либо. Ну, и я тоже играю лучше, чем когда-либо играл. Насколько это зависит от того, что вы больше не пьете?
О, я думаю, это очень сильно зависит от того, что я не пью.
Сколько времени прошло с послед¬ней выпивки?
Около трех лет.
Что, в конце концов, заставило вас бросить?
Я опустился на самое дно. В самом деле, люди порой говорили мне: «Ронни, я не могу больше с тобой работать ». И, когда я столкнулся с этим, то подумал:
« Черт подери, я ведь и впрямь под¬ставил огромное количество людей».
Я понял, что если буду дальше пить, то просто не смогу дальше жить. И нарко¬тики неприносили мне ничего, кроме зла. Я ненавидел сам себя.
Как много вы пили каждый день?
Выпивал одну, потом просто смотрел, нет ли у меня еще одной, а потом еще и еще. Я пил «Егермайстер» и водку — не рюмками, а целыми бутылками. Две бутылки «Егермайстера» и две бутыл¬ки водки — вырубался и лежал в отключке весь день. Я по-настоящему наслаждался этим. Помню, однажды художник Дэмьен Херст взял меня за шкирку и отволок в реабилитаци¬онную клинику. Но после того, как я вышел, то продолжал тайком выпивать. Я подумал — это неправильно. И я решился — после того, как из-за этого потерпел крах мой последний роман. Я вдруг подумал: «Господи, если бы в моей жизни не было наркотиков и алкоголя, ничего этого просто не случилось бы!» Я подумал, что просто обязан остановиться. Должен был сделать это ради самого себя.
Но вы хлопнули традиционный «послед¬ний раз»?
Ага. Я уже вспомнил тот день, раньше, чем вы задали вопрос. Содержимое последней рюмки, которую я выпил, вылетело из меня, как ново¬годний салют. Я понял: вот и все. Я прекрасно помню тот день, и с тех пор я больше не при¬касался к спиртному. Кенни Джонс был рядом, когда я сказал: «Больше никогда не буду пить ». Еще я сказал: « Приглядывай за мной ».
Будучи трезвенником, в бильярд легче играется?
О, да! Могу пять шаров подряд по лузам раз¬ложить.
Но вы хорошо проводили время, пока все это продолжалось...
Да я, наверное, лет пятьдесят накатывал! Знаете, мне повезло, что я все еще жив.
Каково ваше наивысшее достижение?
Тридцать, полагаю. Это ужасно. И это еще в
хороший день. Бильярд — такая волшебная игра! Я часто играю с Ронни О’Салливаном и Джимми Уайтом — оба они будто про¬сто родились с кием в руке. Они говорят: «Как, черт возьми, ты можешь играть на этой гитаре?». А я: «Как, черт возьми, вы може¬те гонять этот белый шарик так, словно он леской к кию привязан?» Потрясающе.
Что вы чувствуете сейчас, когда паровоз The Stones снова начинает разгоняться?
Когда это колесо начинает крутиться, оста¬новить его невозможно. И дело не только в нас — это целая корпорация. Грузовики!
Я уже слышу, как урчат, заводясь, туровые грузовики! Световое оборудование, звуковое оборудование, команда гримеров... Треск и блеск! Цирк приехал!
Вы кажетесь взволнованным.
Это и впрямь очень волнует. И те моменты, когда мы изводим себя перед живой аудито¬рией, когда к нам возвращается уверенность в своих силах — это лучше, чем любой энергетик!
Возвращается уверенность в своих силах? Но вы же — Rolling Stones!
О, вы не знаете и половины того, что это значит.
Это потому, что шоу Stones — очень серьезное и ответственное мероприятие?
Да. Всякий раз, как мы поднимаемся на сцену, каждый из нас в полной мере осознает, какая огромная ответственность на нас лежит. Мы хотим выдать 200 процентов. И это — наш способ выразить благодарность фэнам.
Мы хотим воздать им адекватно тому, что они дают нам. Что вам нравится больше — играть на стадионе или в небольшом клубе?
Я нервничаю больше, когда играю для небольшого количества людей. На большом стадионе есть масса способов замаскировать свое волнение. Но вот когда ты можешь видеть белки зритель¬ских глаз — это да, это значит, что ты как на допросе.
То есть, это все еще нервозная, напряженная жизнь?
Да — особенно для Мика. Потому что это именно он возглавляет всю нашу лавочку. Он осознает, какой огром¬ный груз возложен на его плечи. Он должен поддерживать в форме свой голос, свои ноги, все остальное. Нужно тренировать голос, как мы, гитаристы, тренируем пальцы. И за те пять лет, что прошли с того момента, когда мы в последний раз работали на 02, мои пальцы могли закостенеть, что совсем не хорошо. Вот почему я играл с The Faces и Dr. John.
Гитаристом быть легче, чем вока-листом?
Вы правы. Но и это требует немалых усилий. Гитары Les Paul не так уж мало весят. Я никогда не был большим фанатом Les Paul, но недавно взял одну и нашел ее по-настоящему громоздкой. Подумал, что она весит целую тонну!
Но это помогает вам укреплять мускулы.
Конечно. Я еще разные упражнения делаю. Я никогда не прекращаю двигаться. Даже дома все время хожу вверх-вниз по лестнице, делаю сотни шагов. Все это помогает.
Билеты на шоу в 02 были распроданы всего за семь минут. Будет ли у фэнов, которые не успели на этот раз купить билеты, возможность еще раз увидеть Stones живьем?
Да. Если у них найдется терпение и они позволят нам сыграть эти первые концерты и понять, есть ли еще порох в пороховницах. Всякий раз возникает вопрос: «Будет ли у Rolling Stones очередной новый тур?».
И вы не верите, что эти концерты дей-ствительно могут знаменовать собой конец?
Нет. Спекуляции на тему того, что все вот- вот закончится, витают в воздухе в течение последних... сорока лет. Номы никогда не смотрим на вещи подобным образом.
Значит, «Катящиеся Камни» будут про¬должать катиться?
О, да. Я вспоминаю Хаулин’ Вулфа, подклю¬ченного к искусственной почке — как бы стар он ни был, он продолжал играть. Нужно про¬должать делать рок, пока не откинешься.

ВЕЛИКИЙ РОК-Н-РОЛЛЬНЫЙ ОБМАН

Это была главная тема для разговоров в 2012-м году: 400 фунтов за билет на Rolling Stones. Но была ли эта невероятная цена по-настоящему оправданной?

Кита Ричарда спросили, правда ли, что Rolling Stones получили 16 миллионов долла-ров за четыре стадионных кон¬церта в Лондоне и Нью-Йорке ноябре и декабре соответ¬ственно), его ответ был, как всегда, высокомер¬ным. «Да, что-то вроде того, — сказал гитарист. — Я не хочу людей как липку обдирать».
Новость о том, что Stones верну гея после пятилетнего перерыва, фэны встретили с огромной радостью. Но эта радость вскоре обернулась гневом, когда были объявлены цены на билеты. Средняя стоимость места на два их лондонских концерта составила 406 фунтов. Цены колебались от 106 фунтов за расхлябанное кресло до 1140 за место в VIP- ложе. Даже при общей тенденции к росту цен на билеты, это казалось чересчур. Небольшое клубное шоу в Париже, где билеты стоили всего 15 фунтов, лишь подлило масла в огонь.

«Да, вы можете сказать, что билеты слиш-ком дорогие, — сказал Мик Джаггер, отбива-ясь от обвинений в «барыжничестве». — Но это было и очень затратное мероприятие. Всего четыре концерта — а обычно мы делали их сотню и укладывались в ту же смету».

Справедливости ради, скажем, что Джаг¬гер рассуждает с правильной точки зрения. Все имеет свою цену: транспорт, топливо, отели, обслуживающий персонал, реклама, продвижение и многое другое — все это компоненты истинной цены проведения шоу. Ни одна из этих статей расходов не ста-новится меньше.
«С ограниченным количеством концертов деньги зарабатывать ».ложнее, потому что всег¬да следует исходить из того, каковы вложения,
и какой будет касса. Может случиться так, что не будет никакой прибыли».

Но все же, другие группы несут те же расходы, и у них получается избежать тройного взвин¬чивания цен. Кроме того, у Stones уже были известны сверхъестественно высокими ценами и в прошлом: еще в 1989-м году бывший промо¬утер Майкл Коль предложил им 40 миллионов долларов за40 концертов, и «отбивать» эту сумму пришлось за счет поклонш псов. В пере¬счете на деньги 2012 года, самая низкая цена билета сое i авляла тогда 49 фунтов. К 2003-му они брали 72 фунта, а в 2005-м — больше, чем Rush берут сегодня.

Так кто же решает, сколько мы должны пла¬тить? Джаггер имел к этому немалое отноше¬ние в прошлом. В 2002-м он сообщил журналу Fortune, что участвовал в принятии решения по поводу того, какой будет цена билетов на Stones. «Есть одна вещь, которую я стараюсь контролировать, насколько могу, — сказал он. - Я стараюсь удерживать стоимость билетов в пределах рыночной цены ».

Конечно, любой экономист скажет вам, что это вопрос спроса и предложения. Невоз¬можно игнорировать тот факт, что Stones продаются на ура — и пока есть тысячи людей, которые готовы расстаться с четырьмя сотнями фунтов, чтобы увидеть свою любимую группу, сама эта группа и будет продавать билеты по этой цене. Если он захочет, Мик Джаггер может заявить, что они просят слишком мало, и взвинтить цены еще выше. Дока¬зательство последовательности в словах и делах мы могли бы полу¬чить, если бы группа объявила в этом году масштабный тур, число дат которого могло бы поглотить расходы Джаггера. Упадут ли, соответственно, и цены на билеты?

«Stones постоянно поднимают планку, — говорит Гари Боджованни, редактор онлайн- журнала о музыкальном бизнесе Pollstar. —
Я предполагаю, что цены останутся на высо¬ком уровне».

Но честно ли это? Ответ, кажется, очевиден: всем плевать. Майк Уэзерли, парламентарий- консерватор и основатель Rock The House, считает, что это, определенно, не дело прави¬тельства — на законодательном уровне регули¬ровать цены на билеты. «Это дело артистов, - говорит он. — Если группа полагает, что ее шоу заслуживает дополнительного поощрения, то это дело группы и ее фанатов». (Стоит отме¬тить, что сам Уэзерли проголосовал за свой кошелек и не пошел на лондонский концерт).

Несмотря на заверения Мика Джаггера, трудно не призвать Stones к ответу за их запре¬дельные цены. Четыре сотни фунтов — это большие деньги, чем бы вы это ни объясняли. Более того, это устанавливает новый прецедент в мире шоу-бизнеса, где Rolling Stones властву¬ют, а все остальные следуют за ними.
Однако, сквозь эту хмарь все- таки пробились лучики света — по крайней мере, для менее «больших» групп. По словам Роя Уайзмена, непомерная цена билетов на Stones подняла факти¬ческую ценность билетов на кон¬церты других групп — благодаря резкому контрасту. Тот факт, что суперзвезды берут за вход такие деньги, только помогает всем остальным, — говорит он. — Это делает наши билеты более выгод-ным вложением денег».